Творческая биография

Подробное интервью Валерия Колпакова — создателя сайта «Вокально-Инструментальная Эра 1960-1988 (www.via-era.narod.ru), взятое у Рудольфа Кимовича Манукова в октябре 2016 года, о жизни и творчестве музыканта.

От автора:
Изучая историю ВИА, я стараюсь максимально расширить круг своего общения, чтобы глубже понять причины тех или иных событий, происходивших когда-то. История ВИА неразрывно связана со Всесоюзным Радио, и я давно хотел пообщаться с людьми, делавшими эту историю. До этого момента у меня было две таких попытки. По разным, не зависящим от меня причинам, они не реализовались. Это была третья попытка и, благодаря помощи Глеба Мая, она стала успешной.
Рудольф Кимович Мануков работал музыкальным редактором на радиостанции «Юность» и кроме того он автор одного их хитов ВИА «Весёлые ребята» песни «Вишня». История создания последней за долгие годы обросла множеством мифов, поэтому узнать о ней из первых рук было для меня одним из стимулов к этому общению.
Что из этого получилось читайте ниже.

Р.К. Мануков:
Уважаемый Валерий Николаевич!
Я думаю, читателю было бы интересно и полезно узнать, кто я, и что я представляю из себя как человек, композитор и, наконец, поэт. А потом уже, из всей моей почти 80-ти летней жизни выбрать интересующий вас отрезок моей работы на радио, где я занимался редакторской и организаторской работой. На радиостанции «Юность» я проработал 12 лет, начиная с 1964 по 1976 годы. 
Это совершенно короткий отрезок моей творческой биографии, поэтому хотелось бы, чтобы читатель ознакомился сперва с моей полной творческой биографией, которую мы вместе составили с моим помощником Юрием Яциной, ведь самые зрелые и молодые годы, начиная с 1976 года и конец 20-го века были «съедены», мягко говоря, перипетиями политической неурядицы в советское время.
Мне «припечатали» ярлык «врага народа», тем самым поставили крест на моей карьере, если не жизни. За 20 с лишним лет молчания, народ, который любил мои произведения, в частности песни, напрочь забыл моё имя и несколько моих знаменитых песен того времени. Поэтому ещё раз прошу прежде дать возможность читателю ознакомиться со всей моей творческой и жизненной биографией, тем самым вспомнить меня как композитора.

---

ТВОРЧЕСКАЯ БИОГРАФИЯ

Рудольф Кимович Мануков родился 23 октября 1937 года в г. Баку. Благодаря своей матери Розе Алмоян-Мануковой, учившейся в консерватории и обладавшей от природы красивым сочным сопрано, маленький Рудик в пятилетнем возрасте начал заниматься у выдающегося педагога того времени Лидии Николаевны Егоровой. Она была одним из авторов первого в СССР учебника «Школа игры на фортепиано», соавтором которой была Р.И. Сирович — педагог известной пианистки Беллы Давидович.
Будущий композитор с детских лет проявил себя как пианист-виртуоз. Учился в Центральной Музыкальной Школе при Бакинской Консерватории, окончив её на «отлично» по классу фортепиано преподавателя Лилии Гофшон, ученицы профессора Генриха Густавовича Нейгауза. Будучи учеником старших классов, он исполнял сложные программы самому Г.Г. Нейгаузу перед приездом в столицу. После 1-го курса Бакинской консерватории, не получив документов из ректората консерватории, уехал в Москву.
В 1956 году по рекомендации профессора Александра Борисовича Гольденвейзера, которому исполнил серьёзную программу, в том числе Фантазию «Скиталец» Шуберта, восемнадцатилетний Рудольф Мануков был принят в Московскую консерваторию в класс профессора В.К. Мержанова (фортепиано). Это был исключительный случай, когда молодому музыканту разрешили сдавать экзамены без предоставления документов.

В 1959-м году кафедра композиции Московской консерватории рекомендовала его в класс композиции профессора Анатолия Николаевича Александрова.
В 1960-м году Мануков Р.К. расстался с Мержановым В.К. и перешел в класс знаменитого пианиста Владимира Владимировича Софроницкого, у которого и окончил Московскую консерваторию в 1961 году.
Полный курс по сочинению успешно завершил уже в Ереванской консерватории имени Комитаса в 1974 году. Государственный симфонический оркестр и хоровая капелла Армении исполнили дипломную работу молодого композитора — кантату «Четыре мысли об Отчизне». Стихи на армянском языке помог написать Арно Бабаджанян, который в тот период оказал неоценимую поддержку в жизни Р.К. Манукова.
После 1961 года работал в качестве педагога и концертмейстера в различных музыкальных учреждениях: училищах, школах, филармониях. На радиостанции «Юность» в период с 1964 по 1976 годы был музыкальным редактором, а с 1972 по 1976 годы – старшим музыкальным редактором.
Первые юношеские сочинения композитором не отмечены опусами. Это пьесы для скрипки, фортепиано, первые романсы и песни, юношеский струнный квартет и другие. Из крупных и камерных сочинений отмечены опусами следующие:
1. Оратория «Письма живым» в 13-ти частях для солистов, чтеца, хора и симфонического оркестра, исполненная солистами Большого театра и Большого хора Радио. Дирижер Максим Шостакович. (Первоначально эта партитура задумывалась как документальная опера.) Существует фондовая запись на Радио.
2. Две кантаты: «Магнитострой» и «Клятва сыновей» (исполнение 1967 и 1968 годов), дирижер Юрий Силантьев. Существует фондовая запись.
3. Армянская кантата в 4-х частях. Солистка Лусинэ Закарян, 1974 г., (Ереванская филармония). Дирижер Давид Ханджян. В Москве существует разовая запись двух частей кантаты «Храм Рипсимэ» и «Торос Рослин», солистка Рузанна Лисициан, симфонический оркестр Радио, дирижер Фуад Мансуров.
4. Струнный квартет памяти Арама Ильича Хачатуряна, первое исполнение в 1984 г., Большой зал Союза композиторов в Москве, исполнители – струнный квартет СК.
5. Вокальный цикл на стихи поэта Александра Блока «Мир обновления» в 8-ми частях, первое исполнение на фестивале «Московская осень» в 1983 г., Большой зал Союза композиторов.
6. «Ереванская тетрадь» — Пять полифонических пьес для фортепиано (1974 г.) и «Две черные тучки» («Ерку сэв амп») на стихи Ованеса Туманяна, исполнители – Ольга Иванова (фортепиано) и Рузанна Аветисян-Манукова (вокал).
7. Романсы, баллады и песни на стихи Александра Прокофьева («Раскрывается сердце», «Поэма о солдатах», «Никому о нем не говорим», «Вишня») — 70-ые годы.
8. Дивертисмент для струнного квартета на темы еврейских песен (2005 г., исполнители – струнный квартет «Елена»).
9. Вокальный цикл «Четыре стихотворения» Николая Рубцова. Исполнители — солист Большого театра Михаил Крутиков (бас), партия фортепиано — автор Рудольф Мануков (Большой зал Союза композиторов, цикл «Камерные вечера», руководимые композитором Эдисоном Денисовым, 1985г.)
10. Камерный концерт для симфонического оркестра. Партитура 1977г. (не издана).
11. «Отче наш» на стихи «Молитвы Христовой» (1989 г.) и «Новая молитва» (2013 г.) для смешанного хора. Первое исполнение — 2013 год, юбилейный концерт к 75-ти летию композитора, исполнитель хоровой ансамбль «Благая Весть», рук. Аветисян Е.А..
12. «Мини-рондо» для скрипки, бас-кларнета и фортепиано, посвященное композитору Эдисону Денисову. Впервые исполнено на фестивале «Московская осень» в ноябре 2012 года, исполнители: Оксана Пономарёва (скрипка), Александр Филатов (бас-кларнет) и Надежда Яныгина (фортепиано).

Мануков Р.К. — композитор, автор произведений различных жанров и музыки к нескольким кинофильмам и мультфильмам, является лауреатом Международного (1-я премия) и нескольких Всесоюзных конкурсов Песни в Софии и Москве. Им написаны около ста песен, романсов, баллад, сочинения для хора, камерно-инструментальные произведения.
До 1978 года многие сочинения композитора были изданы в различных издательствах России. Среди них песни, исполненные знаменитой Людмилой Зыкиной и впоследствии признанные народными: «У мосточка, возле броду», «Я верну тебе колечко».
В середине 70-десятых годов широко исполнялись популярные песни композитора «Ясные светлые глаза» и «Вишня», которые на грампластинках фирмы «Мелодия» вышли в свет более чем 10-ти миллионным тиражом. Первые исполнители – ВИА «Весёлые ребята», солисты Алла Пугачева и Анатолий Алёшин.
В 1980 году композитору Манукову Р.К. была инкриминирована антисоветская деятельность, «политическая несовместимость», фактически политическая статья, которая привела к исключению из Союза композиторов СССР. Пропаганда творчества, а также любая работа была ему запрещена. Видно, кому-то был выгоден «запрет на профессию»… Но, так называемая «перестройка», помогла композитору получить преподавательскую работу.
С октября 1986 года Мануков Р.К. ведет активную педагогическую работу (ДШИ им. Д.Д. Шостаковича), совмещая её с творческой деятельностью. Только в конце 1997 года композитор был восстановлен в членах Союза композиторов России.
В 2006 году исполнилось 50 лет творческой деятельности композитора, который многие годы своей жизни посвятил культурно-просветительской и педагогической работе. Мануков Р.К. является преподавателем высшей категории. Последнее место работы — преподаватель по классу фортепиано и композиции Музыкальной школы имени И.С. Козловского в Крылатском.
Вместе с дочерью Марианной — пианисткой и преподавателем по классу специального фортепиано, Мануков Р.К., начиная с 1993 года, стал выпускать систематизированные по жанрам сборники — пособия по фортепиано для детей под названием «Лестница познания фортепиано», получившие не только всероссийскую известность. С 1995 года эти пособия, наряду с оригинальными сочинениями композитора, получили «copyright» (охрану авторских прав) Библиотеки Конгресса США. Сочинения Манукова Р.К. охраняются также и Российским Авторским Обществом (?!?).
Теперь, уже благодаря своим дочерям: пианистке Марианне Мануковой и певице и артистке Рузанне Аветисян-Мануковой — члену Союза Театральных Деятелей, которые в последние годы выступают в качестве первых исполнителей камерных вокально-инструментальных сочинений отца, композитор постепенно наполняется новыми творческими силами.

Композитор Мануков Р.К. является также автором поэтических сборников:
1. «Русский Альбом» — избранные песни, романсы и стихи, изд-во «Крипто-Логос», 1994 г.;
2. Альбом лирических стихов (не издан);
3. Книга стихов об Иисусе Христе в 24-х главах — «Спасение в Любви» (1985-1986 годы) (оригинал-макет подготовлен в 2000-ом году, сигнальный номер вышел в 2016 г.);
4. Либретто в стихах оперы-балета «Ричард и Мария» (2003 г.) (не издано, либретто находится в Библиотеке Конгресса США).

Из произведений, написанных в 2007 году, можно выделить, помимо нескольких песен, вокальный цикл для баса и сопрано на стихи Марины Цветаевой (8 частей-посвящений Анне Ахматовой, Александру Блоку, Борису Пастернаку и др.), вокальный цикл на стихи Саши Черного «Детский остров» из 5-ти песен (новая редакция). В 2009 году написал на стихи Риммы Казаковой песню «Любить Россию нелегко».
Наиболее известными исполнителями песен и романсов композитора являются:
• Людмила Зыкина — «У мосточка, возле броду», «Русское поле», «Отпылала осень», «Любовь моя первая»;
• Муслим Магомаев — «Моя Ассоль», «Звезды не умеют разговаривать»;
• Алла Пугачёва с ансамблем «Весёлые ребята» — «Вишня», «Ясные светлые глаза»;
• София Ротару — «Сомнения»;
• Елена Камбурова — «Возвращение колечка», «Ночью на станции ветер…»;
• Жанна Бичевская — «Белая лебёдушка», и многие другие…

За создание музыки и стихов Гимна Божественной Монархии «Святая Русь — Земля родная!» в 2015 году Р.К. Мануков был награждён Золотой медалью «За Веру и подвижничество».

Несколько характеристик, данных в разные годы композитору Рудольфу Манукову, выдающимися деятелями искусств:

Арам Ильич Хачатурян:
«Рудольф Мануков обладает несомненными творческими данными. При систематической учебе теории композиции, он мог бы стать активно пишущим и действующим композитором. 
Если бы тов. Р. Мануков поступил бы в Московскую государственную консерваторию, или в Институт им. Гнесиных по классу композиции, я взял бы его в свой класс».
5 мая 1964 г.

---

Борис Андреевич Мокроусов:
(на прослушивании новых песен в Союзе композиторов Москвы):
«Что Вы можете сказать о Манукове?» — Б.М. Терентьев (Председатель Союза)
«Могу сказать одной фразой: Мануков — даровитый композитор». — Б.А. Мокроусов
(конец 60-х годов)

---

Аркадий Исаакович Райкин:
(на титульном листе своей книги, дарственная надпись)
«Талантливому Рудольфу в знак благодарности за чудесную музыку».
25/ХП-71г.

---

Галина Мищевская:
Музыкальный обозреватель p/с «Юность»
«…наиболее притягательным для него (Р.К. Манукова) является жанр песни.
…важная особенность — ее оригинальность, самобытность».
На грампластинке фирмы «Мелодия» — 1975 год.

---

Дарственный автограф поэта Михаила Львова:
Дорогому Рудольфу Манукову с благодарностью за чудо!
«Много в мире слов и звуков,
Сочетаний чудных их –
Мне слова «Рудольф Мануков»
В списке самых дорогих!»
28/ХП-72г.

Валерий Колпаков, октябрь 2016

---

СВЕТЛАЯ ПЕЧАЛЬ РУДОЛЬФА МАНУКОВА

---

Часть 1

— Как Вы, Рудольф Кимович, попали на Радио?

Перед тем как туда попасть, скорее, согласиться работать официально на радиостанции «Юность», я несколько лет до этого, начиная с 5-го курса Московской консерватории, часто участвовал в записях и концертах различных симфонических оркестров и ансамблей. Таким образом, я прирабатывал к своей скудной зарплате молодого педагога.
Однажды в 45-й класс консерватории пришла Ирина Михайловна Зинкина (музыкальный редактор р/с «Юность») к своей подруге Ольге Михайловне Жуковой — ассистенту моего профессора, тогда уже Владимира Владимировича Софроницкого. По-моему, мы играли 1-ю часть 5-го концерта Бетховена. Так зародилось наше знакомство с И.М. Зинкиной. Несколько раз мы встречались с ней на записях в здании ГДРЗ (Дома звукозаписи). Она заинтересовалась мною — молодым пианистом-композитором и решила сделать небольшую передачу на радиостанции «Юность», записав в моём исполнении две фортепианные пьесы, одна из них моя токката, а вторая пьеса Шопена, предложив мне ещё записать одну из моих эстрадных песен про Арбат. Тогда я не знал ни бардовских песен, ни знаменитую в то время песню Окуджавы «Ах, Арбат, мой Арбат». Мою же песню любезно исполнила Тамара Миансарова. Эта небольшая передача обо мне — выпускнике Московской консерватории состоялась 29 сентября 1963 года. В этом же году меня пригласил на р/с «Юность» в качестве внештатного редактора. Год ко мне присматривались, а потом взяли в штат.

— Что из себя представляла тогда радиостанция «Юность»?

Она была интересна тем, что нам давали больше свободы, чем другим редакциям. А руководили нами люди из ЦК Комсомола.

-Кто были эти люди из ЦК ВЛКСМ?

Они были главными редакторами «Юности». Когда я пришел, это был А. Патерсон, далее В. Янчевский, потом В. Фадеев и Е. Широков.
С 1 апреля 1964 года я стал официально работать на Радио. Вместе со мной работали музыкальные редакторы: Геннадий Андреев, Наталья Суркова, Татьяна Бодрова… Задачей «Юности» было занять молодежь не только досугом и лёгкими песенками, а постепенно привлечь их к лучшим образцам классической музыки.

-Вы пришли на радио в 1964 году. Это был период расцвета джаза. Как Вы к нему относились?

Джазом у нас занимался Аркадий Петров. Очень хороший специалист и музыкант. Он у нас в редакции был ответственным за джаз. В последствии, вместе с Алексеем Баташевым они стали пропагандировать камерный джаз, разнообразные советские джазовые коллективы.
У них в авторах были ребята из оркестра Людвиковского: Алексей Зубов, Георгий Гаранян, мой сокурсник по Московской консерватории Николай Капустин — пианист и композитор. Коля был учеником профессора А.Б. Гольденвейзера. Очень хороший пианист, которым я просто восхищался. Он джаз играл, как негр. Техника его игры на фортепиано была высочайшая.

-А сами Вы джаз играли?

Моя первая учительница игры на фортепиано Лидия Николаевна Егорова не разрешала мне играть импровизации. Она развивала меня только в академическом плане. Импровизациями и сочинениями в форме рондо и вариациями я стал заниматься позже.

-На Радио Вы работали музыкальным редактором. Каковы были обязанности музыкального редактора?

Музыкальное оформление всех радиопередач. Главной из них была ежедневная часовая передача, которая шла с 17-00 до 18-00 по будням по Первой программе Всесоюзного радио.

-На этом фото Вы берете интервью? Это входило в ваши обязанности?

Я редко брал интервью и только у музыкантов. Это было по заданию Главреда. Обычно это было под какое-то событие типа музыкального фестиваля.

-Тогда все музыкальные редакторы должны были иметь музыкальное образование?

Да, музыкальное или искусствоведческое. Если музыкальный редактор, то, конечно, должен был иметь высшее музыкальное образование. Но были и исключения. У нас в редакции был Костя Португалов — химик по образованию. Так вот, он лучше, чем любой музыкант, знал музыкальную литературу и фортепианную, и оркестровую, и симфонии, и что угодно.

-Сколько получал музредактор «Юности»?

Если не ошибаюсь, от 110 до 160 рублей, в зависимости от занимаемой должности.

-На одной из Ваших фотографий Вы сидите в комнате для прослушивания. Что это за комната?

Это комната, куда приходили наши авторы со своими «творениями». Это были композиторы, поэты, журналисты, писатели… Это огромная комната на р/с «Юность». Там даже ансамбли могли разместиться. В углу, где я сижу, стояло пианино. И, если приходил композитор, то он на нём показывал свои новые песни.
Авторы приносили нам свои произведения. Мы их слушали и решали, что кому подойдет и что надо записать. Кто мог петь, пел сам, кто не мог, приходил с певцами. Мы – музыкальные и художественные редакторы сидели вместе и выбирали для себя лучшие вещи.
Иногда песни других авторов приносили журналисты. Или они сами приводили своих авторов, если эта песня им нужна была для какой-то определённой передачи.
До моего прихода многие авторы, особенно барды, использовали только лишь два-три аккорда на гитарах. Я и мои коллеги стали постепенно приучать наших авторов к качественному инструменталу. Мы начали приглашать профессионалов- аранжировщиков, таких как Алексей Мажуков, Давид Тухманов, Юрий Якушев, Владимир Хорощанский, Георгий Гаранян … Я сейчас называю только известных, которые делали оркестровки даже Фельцману, Бабаджаняну и многим другим известным композиторам.
Интересно было бы рассказать, как свою последнюю песню «По грибы» мне на пианино тремя пальцами показывал Юрий Визбор, подпевая нечто. В первую очередь, я слушал стихи. К его исполнению я отнёсся корректно, — мы с ним дружили.
Необычный случай получился с Жанной Бичевской. Меня с ней кто-то познакомил, сейчас не помню. Она в то время пела «неубедительный репертуар» и плохо играла на гитаре. Все редакции радио и ТВ отфутболивали её и не хотели с ней работать.
Мне лично позвонил кто-то из секретарей ЦК комсомола Армении и попросил ей помочь. Она пришла на Радио ко мне. На 10-м этаже в нашем здании в 102-й студии мы встретились. Она весьма прилично пела, но неважно играла на гитаре. В таком виде её нельзя было выпускать на Всесоюзном радио. Вся её программа состояла из песен Окуджавы. Кстати, я его знал, мы пару раз встречались по поводу его песни «Московский муравей».
По результатам прослушивания я предложил Жанне попробовать себя в русской народной песне. У неё манера к этому очень располагала. Я ей посоветовал поездить по областям и поискать фольклорные народные песни. Ещё я ей посоветовал обратиться к какому-нибудь гитаристу-профессионалу, чтобы он её подучил игре на инструменте.
Так она и сделала. Когда она вернулась через несколько месяцев, я выбрал из её нового репертуара несколько песен: две народные (одна из них «Черный ворон»), одну песню Окуджавы и одну советскую. В конце концов, с этим материалом я её записал.
В это время, уже известная Ирина Михайловна Зинкина, перешла в «Кругозор», где работала с Людмилой Кренкель. Прослушав записанные мною песни с Жанной Бичевской, они решили выпустить эти записи в своём журнале «Кругозор» на мягком диске.
Позже ко мне приходил Юрий Антонов. И он сказал, что с ними в ансамбле «Добры молодцы» сейчас работает Жанна Бичевская. В это время у меня появилась новая песня в русском стиле «Белая лебёдушка» на стихи Эдуарда Вериго. Я предложил им её посмотреть и дал им клавир.

Еще был случай с Ниной Бродской. Её тогда запрещали, потому что она пела джаз в оркестре Эдди Рознера. Приходит ко мне Миша Пляцковский и говорит, что надо помочь Нине, а то её нигде не пускают. Я предложил ему написать стихи с яркой русской интонацией. Через несколько дней появилась песня «Неваляшка». В музыкальный материал песни я вставил джазовый рефрен, а на него наложил ритм и интонацию русских частушек. И с этой песней Нину Бродскую разрешили дать в эфир.

Валерий Колпаков, октябрь 2016 г.

---

СВЕТЛАЯ ПЕЧАЛЬ РУДОЛЬФА МАНУКОВА

---

Часть 2

-Вы стали писать песни, когда стали музредактором?

Намного раньше, ещё с 3-го курса Московской консерватории, когда меня приняли на композиторское отделение. На прослушивании солидной комиссией из старейших композиторов-профессоров: Голубева Е.К., Баласаняна С.А., Богатырёва С.С., Александрова Ан. Н. я показал свою пьесу для скрипки и фортепиано в исполнении Сейрана Ганиева — профессора Бакинской консерватории. Две песни-романса на стихи Гегама Сарьяна в исполнении моей сокурсницы Миры Коробовой, впоследствии заведующей кафедрой эстрадного вокала Еврейской академии им. Маймонида. Ноты перелистывал, помогая мне, аспирант Альфред Шнитке, ныне идол музыки 20-го века.
Радиостанция «Юность» же помогла мне тем, что я там много наслушался, но при этом я не стал повторять услышанное. У меня сформировался свой стиль. Я когда приносил свои новые песни на песенную секцию в Союз композиторов, то Евгений Птичкин говорил:
-Сейчас мы услышим у Манукова новую форму!
В середине 60-х годов в Сибири нашли нефть, и мы стали под руководством ЦК ВЛКСМ организовывать творческие бригады из композиторов, журналистов, поэтов, певцов и ездить по всем новым месторождениям в Западной Сибири. Я вместе с корреспондентами р/с «Юность» объездил много городов Западной Сибири, проплыв на речном судне ВТ-66 все пять крупных сибирских рек от Туры до Оби. Тогда же с нами поехал Джеймс Патерсон, который маленьким негритёнком снимался в фильме «Цирк» с Любовью Орловой. В нашей концертной бригаде принимали участие поэты Владимир Лазарев и Борис Вахнюк (он же журналист и бард), певица Ирина Таланова, драматическая актриса Галина Медведева и несколько музыкантов из оркестра кинематографии, которые составляли инструментальный ансамбль под руководством другого Владимира Лазарева, но трубача, также выпускника Московской консерватории.

Мы выступали там с концертами, а журналисты-корреспонденты посылали в Москву репортажи с места событий. Там я написал 5 песен, из которых известными стали «Нефтяные короли», «Песня геолога» и «За Тюменью». Мне за них заплатили такой гонорар, что я смог оплатить свадьбу своему младшему брату в ресторане Прага. Песни из этой поездки я назвал журналистскими.
Первым исполнителем песни «Нефтяные короли» был певец с консерваторским образованием баритон Вартан Микаэлян, солист Всесоюзного радио. Он был с нами в поездке, в творческой бригаде. Вторым исполнителем стал Георгий Мотинов, заслуженный артист России, солист Красноярской оперы, который сейчас живет в Красноярске. У меня до сих пор осталась оркестровка этой песни, которую сделал Георгий Гаранян для своего ансамбля. Я приехал из этой поездки очень воодушевленным, но на меня сразу напали маститые композиторы, «старики», как я их называл. Например, Колмановский «стянул» у меня название и тоже написал песню «Нефтяные короли» с моим тогда другом Мишей Пляцковским.

-А как Вы познакомились с М. Пляцковским?

Он сам пришел на радио. Он умел войти куда надо, умел дружить со всеми, поэтому много песен написал с разными композиторами. У меня с ним написаны 3 песни: «Ледовитый океан» для «Самоцветов», когда они ездили с р/с «Юность» по северу, «Звезды не умеют разговаривать» записал Муслим Магомаев и песня, которая стала народной — «У мосточка возле брода». Её Зыкина записала. Миша сам ей эту песню предложил. Он уже тогда всех знал.
Людмила Зыкина увидела в моих песнях русское зерно и записала в течение нескольких лет четыре моих песни. Потом взяла пятую «Я верну тебе колечко», но её первой записала А. Стрельченко и поэтому Л. Зыкина не стала её записывать. Кстати, про эту песню композитор Иорданский М. В. сказал, что я интуитивно возродил 18-й век русской песни.

-Вы помните свою первую песню, которую записал ВИА?

Сейчас уже не помню. Наверное, это была «Вишня» с «Весёлыми ребятами».

-Как появилась песня «Ледовитый океан» и как она попала к «Самоцветам»?

Уже не помню. С Юрием Маликовым я был знаком и раньше, ещё до «Самоцветов». Он также как и я — консерваторец (контрабасист).

-А как познакомились с Павлом Слободкиным?

Он в начале 70-х сам ко мне пришел и принёс какие-то свои вещи.

-Свои как композитора или своего ансамбля?

И свои, и ансамбля. Мы послушали, выбрали лучшие и дали в эфир. Он тогда мне жаловался, что нигде пробиться не дают. И только на «Юности» можно что-то сделать. Ко мне ведь многие ВИАшники приходили с уже готовым материалом, отрепетированной песней и дальше только запись. Если, конечно, она подходила по своему материалу к нашим передачам. Всё равно у нас возникали трудности, поскольку многие из них были непрофессионалы. Они даже, бывало, с 3-4-го раза не могли записать, как сейчас говорят — минусовку. По этой причине и Паша, и Юра иногда для разовых записей приглашали не своих музыкантов, а сторонних…

-Что такое разовая запись?

Это запись, предназначенная для одного исполнения в рамках какой-то передачи. Потом она должна была быть размагничена, но мы это делали не всегда, и такие записи давали в эфир много раз. Ведь мы столько труда вложили в это дело, заплатили авторам: композитору — 70 рублей, поэту — 50 рублей, а также небольшую сумму музыкантам.

-За разовую запись платили 70 рублей?

За любую. На «Юности» не было фондовых записей. Это было только в Главной музыкальной редакции (ГМР). Чтобы мы могли сделать фондовую запись, мы должны были её показать в Главной музредакции. Если принимал худсовет всего Радиокомитета, то это шло в фонд. Даже «великие» типа Пахмутовой записывались у нас, а потом эти записи предоставляли в ГМР, и они шли в фонд. А все ребята, которые не имели туда входа, толпились у нас.

-Сколько всего студий звукозаписи было на Радио?

Первая — самая большая, где писались симфонические оркестры. Она была в центре. Там я впервые познакомился с Юрием Арановичем и другими известными в то время дирижерами. 
Слева от неё в углу была вторая. Она считалась самой лучшей по качеству звукозаписи. 
Потом через коридор была маленькая третья студия, где записывались маленькие ансамбли. Кстати, песню «У мосточка возле брода» Л. Зыкина записывала в третьей студии. 
В последние годы моей работы на радио открылась концертная 5-я студия. Огромная студия, над ней очень долго работали. Там было не очень хорошо со звуком. Возникали резонансные волны и ее долго доводили, даже иностранцев приглашали. В этой студии впервые записывали квадрофонию. Меня попросил звукорежиссер Николай Данилин, чтобы я присутствовал при этом событии от р/с «Юность». 
В этот день записывали авангардные произведения композиторов: Николая Каретникова, итальянца Нино Рота, также талантливейшего композитора того времени Иосифа Андриасова. Было записано несколько пьес вышеназванных композиторов. Исполняли их приглашенные небольшие камерные оркестры.

-А как эти студии были оснащены технически?

В конце 60-х появилось многоканальное оборудование для записи. Сначала 4 дорожки, потом 8 и 16, а до этого я не представлял, что так легко и качественно можно записывать музыку. Звукорежиссер работал в паре с оператором, который коммутировал оборудование. От этих операторов тоже очень много зависело. Хороших специалистов было недостаточно. Потом, с опытом, что-то стало получаться.

-А как студии распределялись между желающими?

В разных редакциях формировались наряд-заказы на запись. Эти наряд-заказы попадали в ГДРЗ. Там две или три женщины их обобщали. Они могли дать тебе какое-то время, что оставалось от Главных редакций. Основное время забирала Главная музыкальная редакция. У нее были свои постоянные оркестры и ансамбли, и их они систематически записывали с новыми произведениями. А уже потом, что оставалось, давали нам. Там был специальный день (вторник или среда), когда верстались планы записей на следующую неделю. Кстати, там же делали записи и для ТВ.

-А эти студии работали круглосуточно?

Нет. В одиннадцать вечера всё закрывалось.

-А можно было договориться с кем-то лично и записаться после одиннадцати вечера?

Нет. Тогда этого не было. Там же был пост милиции. Всех выгоняли.

-А звукорежиссеры радио были прикреплены к конкретным студиям или менялись?

Менялись. Я в то время подружился с Колей Данилиным, Игорем Дудкевичем и Аркадием Мелитоняном. Вот я с ними и предпочитал работать. Многие из «великих», зная, что я дружу с Данилиным, меня специально просили, чтобы я для записи их произведений сделал им именно Колю.

-А Вы сами могли назначать звукорежиссеров?

Нет. Но я мог сказать тому же Коле, чтобы он сам сходил к Главному звукорежиссеру и попросился на конкретную запись.

-А кто был там Главным звукорежиссером?

Брагинский, а потом Кокжаян. Хорошие звукорежиссеры, но они работали только с большими оркестрами или Народными артистами СССР.

-А кто назначал конкретных звукорежиссеров на конкретную запись?

Вот эти женщины, о которых я говорил, верстали план записей на следующую неделю. Этот план передавался главному звукорежиссеру и тот назначал на каждую запись конкретного звукорежиссера. Всего таких звукорежиссеров на радио было человек 10. Но большинство из них были довольно средними.

-Вы назвали троих звукорежиссёров, с которыми предпочитали работать. Эти звукорежиссеры имели специальное образование или были самоучками?

Николай Данилин — талантливый звукорежиссер. Он, может, технику знал не очень, но очень хорошо слушал и у него были волшебные пальцы. Он сам потомственный хоровик из семейства выдающегося хормейстера, известного ещё с царских времен, — его дедушка. Потом он, кажется, какие-то курсы окончил. Но он сам был талант, самородок.
Аркадий Мелитонян был скрипачом в одном из оркестров Радио. Сначала он сам присматривался к звукорежиссуре, потом учился на курсах. Постепенно приобретая опыт, он вырос в очень сильного звукорежиссера. Последнее время он в Гнесинке преподавал звукорежиссерские курсы. Его ученик Саша Михлин в 2013 году записал мою гимническую песню «Святая Русь — Земля родная!». Шикарно записал. Я сделал такую оркестровку, что 25 человек звучат как 100. Мне ещё повезло, что дирижером на записи был Александр Петухов, ныне зав. кафедрой оперного пения Московской консерватории. В те советские времена я с ним записывал свою музыку к кинофильмам.

Валерий Колпаков, октябрь 2016

---

СВЕТЛАЯ ПЕЧАЛЬ РУДОЛЬФА МАНУКОВА

---

Часть 3

-А когда вы познакомились с Давидом Тухмановым?

В середине 60-х. И потом долго дружили семьями. Не помню уже: или он, или Таня пришли ко мне на радио что-то показать. У Давида уже тогда, видимо, были хорошие авторские, и он ездил на «Волге» с танковым аккумулятором, чтобы лучше заводилась зимой. К чему я это рассказываю: однажды он отвёз нас с детьми на свою дачу…
Тухманов был талантливый пианист, композитор и аранжировщик. Я сам ему давал некоторые свои вещи для аранжировки, например, песню «Будет жизнь хороша», где сам Д. Тухманов играет партию фортепиано на синтезаторе.

-В 1967 году синтезатор?

Да. На радио был тогда ансамбль электромузыкальных инструментов под управлением Мещерина. Это был их инструмент в 3-ей студии.
Песню «Будет жизнь хороша» и «Песенку о Чарли Чаплине», которую я уже сам оркестровал для полного состава оркестра Ю. Силантьева, с радостью записал Валентин Никулин, с которым я уже долгое время дружил. Если кто не помнит его, это был талантливый актёр театра «Современник». Многие драматические актёры очень любили петь.
Первоначально «Песенку о Чарли Чаплине» мой соавтор — поэт Владимир Лазарев хотел предложить артисту цирка Юрию Никулину, но тот как-то небрежно отказал Володе.

-Я слышал, что записать «Восточную песню» Тухманову помогали Вы?

Я сейчас уже это не помню. Но я много помогал Тухманову. А в этом случае, думаю, и Гаджикасимов приложил руку.

-Вы его знали?

Конечно. Мы же оба бакинцы. И на этом подружились сразу. Встретились мы с ним на Радио. Он ко мне даже привел Полада Бюль-бюль-оглы. И попросил его продвинуть через молодежную редакцию. Я знал его отца – великого азербайджанского певца. Однажды, отец его – сам Бюль-бюль, когда я был ещё в 9-ом классе Центральной музыкальной школы, попросил меня вести его сольный концерт в Большом зале нашей школы.

-Вы дружили с Онегиным Гаджикасимовым, а почему не написали вместе ни одной песни?

Однажды хотели в самом начале. Я написал восточную азербайджанскую вещь и по телефону ее наиграл Онегину. Он что-то там пытался сделать, но так и ничего не написал. После этого я уже ничего не предпринимал в этом плане, потому что у меня появилось новое осмысление поэзии. В то время я обнаружил для себя прекрасные стихи Марины Цветаевой, Николая Рубцова, Александра Прокофьева и некоторых армянских поэтов, конечно, в переводе. Это были Гегам Сарьян, Ованес Туманян и другие.
А О. Гаджикасимова я стал воспринимать, как очень хорошего шлягериста.

-Расскажите, пожалуйста, об Онегине Гаджикасимове? С чего у него начались проблемы на Радио?

Он противопоставил себя «старикам». Так всегда бывает, когда «молодая поросль» начинает что-то из себя представлять, то «старики» пугаются и начинают молодых прижимать, не давать им ходу. Как мне, например, однажды сказал Арно Бабаджанян:
-Ты хочешь, чтобы они тебя любили? А за что они тебя будут любить, если ты забираешь у них по две тысячи рублей в месяц?
Этот разговор произошел в 1977 году.

-Расскажите, как появилась песня «Чернобровая дивчина»?

Как появляется на свет новая песня? В данном случае инициатором была Татьяна Сашко. Стихи этой песни театральны и просты. Видимо, её опыт эстрадной певицы помогал многим композиторам, с кем она совместно работала, писать простые — шлягерные песни. Я полностью положился на неё, т.к. тогда мне было не до этого. Осенью 1973-го года я серьёзно готовился сдавать некоторые полугодовые экзамены в Ереванской консерватории. Всю работу над этой песней взяла на себя Татьяна и, думаю, успешно с этим справилась, пригласив со стороны лучшего звукорежиссёра из оркестра кинематографии Виктора Бабушкина. Я думал, что аранжировку сделал Давид Тухманов, — вы же говорите, что это А. Пузырёв. До сегодняшнего дня я этого не знал. Тем не менее, спасибо всем, т.к. песня дала мне возможность свободно себя чувствовать в материальном смысле. Появились значительные авторские. Таня знала, куда какую песня надо пристроить…
Недавно мне прислали новый вариант записи «Чернобровой дивчины» в исполнении группы Саши Зарецкого «Люди встречаются». Мне она понравилась.

— Она в первый раз вышла на гибкой пластинке?

И на гибкой, и на твёрдой, и на разных дисках, но всё равно меньше, чем «Вишня» и «Ясные светлые глаза». Эти песни вышли более чем 10-ти миллионным тиражом. Мне должны были бы дать платиновый диск, но я уже тогда попал в опалу и ничего не получил.

-А почему «Вишня» вышла в моно варианте? И сейчас Павел Яковлевич Слободкин издал эту вещь на CD и тоже в моно.

Этого я не знал. Может быть, у меня где-то на плёнке есть стереовариант. Надо поискать.

-А как эта песня появилась?

Написал я ее летом 1973 года. Помню, когда я её играл, то просто прыгал от радости. Я понимал, что это шлягер. Стихи я нашел в каком-то сборнике. Потом целый цикл написал на стихи Александра Андреевича Прокофьева.

— А как эта песня попала к «Весёлым Ребятам»?

Я показал её П.Я. Слободкину. Ему она понравилась. Когда я послушал, как они (инструменталисты) играют, мне показалось, что такое исполнение не пройдёт. Тогда я решил пригласить на запись известных джазовых музыкантов.

-А почему Вы обратились именно к джазовым музыкантам?

Дело не в том, что они были джазменами, а в том, что они были профессионалами и могли играть любую музыку. Там не надо было играть ничего особенного. Они все сделали по моему клавиру. Только Алексей Зубов играл скромную саксофонную импровизацию. Песня эта, вроде бы простая, но в ней модуляционные гармонические движения очень интересны. Серафим Сергеевич Туликов, когда слушали эту песню на каком-то заседании в Союзе композиторов, сказал: 
-Вот это настоящая русская поп-музыка!

-Кто участвовал в записи инструментальной фонограммы?

Небольшой ансамбль: пианист Вагиф Садыхов, саксофонист Алексей Зубов, трубач Константин Носов, барабанщик Александр Гареткин, гитарист Александр Гернштейн и другие.
А «Весёлые ребята» участвовали в вокально-хоровом ансамбле. Солистами были Анатолий Алёшин и Алла Пугачёва. Звукорежиссером был Николай Данилин.
Возвращаюсь к зажимам «великими» нас молодых: когда вышла в свет «Вишня» и «Ясные светлые глаза», то на меня они тоже накинулись. Но они уже не могли ничего сделать, — я к этому времени стал членом Союза Композиторов. 25 января 1975 года меня приняли в СК.

-Что надо было сделать, чтобы стать членом СК в то время?

Во-первых, иметь композиторское образование. Иметь высокохудожественные произведения в различных музыкальных жанрах. Все это у меня уже было, в том числе и в легком песенном жанре. Меня Лев Ошанин называл «академиком» и часто спрашивал с юмором: 
-Ну, когда Вы напишете шлягер?
Как-то раз, он даже пригласил меня к себе домой и угощал своими наливками.

-Вы так с ним ничего не написали?

Нет, хотя он мне подарил свой сборник стихов с автографом.

-Вы говорили, что Ваша последняя редакторская работа была песня «День Победы». Как это все было?

В Союзе композиторов СССР к 30-летию Победы был организован конкурс на лучшую песню к этой дате. В комиссии сидели Тихон Хренников, Евгений Светланов, Кара Караев, Георгий Свиридов и другие маститые советские композиторы. Последний не очень любил эстрадные песни… 
К этому конкурсу и я написал песню на стихи грузинского поэта Мамия Варшанидзе с вокализом, а Д. Тухманов написал «День Победы» на стихи Владимира Харитонова. Из молодых были только мы, остальные — из «великих». И вот, я помню, как композитор Назарова-Метнер, выступая на заседании этой комиссии, сказала про мою песню, которую исполнял Геннадий Белов, что-то вроде этого: 
-Это чистейшее озеро среди всех тяжеловесов.
«Великие» стали нападать на песню Д. Тухманова. Они почувствовали, что у них появился конкурент. Кара Караев выступил против, Светланов тоже… Все выступили против. В конце концов, с разрешения Е. Широкова – главного редактора р/с «Юность», мы песню «День Победы» дали по вечерней программе.
На следующий день ждём. Нас никто не вызывает. И вдруг пошел слух, что эту песню вчера услышал Л.И. Брежнев и расплакался. Он взял трубку и сразу позвонил С.Г. Лапину. И стал её хвалить. А Лапина уже до этого против этой песни «накрутили» «великие», в том числе Богословский, Френкель, Фрадкин и прочие. Но после звонка Брежнева, Лапин уже не мог её запретить.

-Рудольф Кимович, в чём была всё-таки суть конфликта в 1976 году, из-за которого Вам пришлось уйти с Радио?

Конфликт-то был, сути не было! Всё из-за песни «Грустиночка» (А. Мелитонян — О. Гаджикасимов) — простенькая эстрадная песня. Я дал её в утренний эфир передачи «Здравствуй, товарищ!», а С.Г. Лапин это услышал и вызвал В. Фадеева – нашего главного редактора и меня – музыкального редактора на утреннюю общую летучку, пригласив все музыкальные редакции Радио и Телевидения плюс три кадровых внутренних отдела, в том числе цензоров – членов, так называемой, программной редакции, желая проучить меня так, чтобы и другим было не повадно. Он поднял меня и стал отчитывать, а я ему ответил, что, как музыкант, никакой пошлости в этой песне не вижу, а он мне:
-Вот, вы ещё и мне перечите?
А В. Фадеев тянет меня за полу пиджака, чтобы я не отвечал ему, но я ему ответил известной поэтической фразой: 
-Моя печаль светла!
И в тот момент я понял, что закончилась моя радийная карьера…
Я дал «Грустиночку» в эфир без разрешения, потому что знал, что её не пропустят. Не потому, что боялся, что у кого-то из начальства она вызовет такую ненависть. А всё оказалось в том, что стихи к песне написал Онегин Гаджикасимов – поэт и редактор Русской редакции Всесоюзного радио. У него уже к этому времени набралось много трений с председателем Гостелерадио.
Музыку к этой песне написал звукорежиссер Радио Аркадий Мелитонян. Тогда своих работников Радио «прижимали» больше, чем в нынешнее время. Сейчас любой редактор записывает, что хочет, а нам тогда всё это удавалось с большим трудом.
Позже, когда я уволился с Радио и стал «свободным художником», он меня вычеркнул со всех радиостанций СССР «красным карандашом», а в Союзе композиторов все «великие» стали под меня копать, хотя все они не раз слушали наши песни композиторов-редакторов: мои, Майорова , Савельева и говорили Лапину, что самые достойные, профессиональные песни, именно у Манукова.

-Правильно ли я понял, что такие люди, как Фадеев и Широков никак на Вас не давили в плане музыкальной политики радио «Юности»?

Нет, не давили. Мы — музыканты не делали никакой политики. Политикой занимались они – руководители. Лично ко мне они относились хорошо. С Е. Широковым я раза два выступал на каких-то конференциях. Кстати, песню «Ледовитый океан», которую исполнили «Самоцветы», просил написать именно он, т.к. он должен был посетить те северные края с журналистской поездкой.

-Вы ушли с радио в 1976 году и Е. Широков ушел тоже в 1976 году. Это не было связано с Вами?

Нет, я ушел раньше. Меня уговорили уйти тихо, говоря: 
-Ты уже член СК и у тебя уже всё в порядке.

-Вторая ваша пластинка вышла в 1978 году. А вы ушли с радио в 1976-м. Расскажите о ней.

О второй моей пластинке, вышедшей на «Мелодии», могу рассказать следующее: в 1978 году я уже был вполне окрепшим членом Союза композиторов и спокойно записывал её в студии грампластинки «Мелодия» вместе со звукорежиссёром Рафиком Рагимовым, кстати, тоже бакинцем, и приглашённой мною с Радио вдовой Игоря Дудкевича – Маргаритой, которая в то время уже была вполне квалифицированным звукорежиссёром. Взяв в руки свою вторую авторскую пластинку, я вспомнил, что в одной из песен, а именно «Раскрывается сердце», инструментальная (оркестровая) часть была записана Аркадием Мелитоняном, притом с очень интересными техническими новшествами, которые я предложил звукорежиссёру. Тогда уже существовала 8-ми и даже 16-ти канальная звукозапись, а т.к. у нас было мало времени и студии стоили дорого, я придумал следующее: струнную группу, которая ноты читала с листа, я предложил записать на скорости 19 см/сек, а потом, во время совмещения её с инструментальной группой ВИА «Пламя», скорость струнных была изменена на 38 см/сек. Таким образом, струнные звучали блестяще в быстром темпе.
Следующая песня «Сомнение» в исполнении Софии Ротару на стихи Игоря Кохановского. Аранжировку биг-бэнда сделал В. Хорощанский, струнных – я, оркестр — Ю.В. Силантьева.
«Жила-была девчонка» на стихи А. Прокофьева по моему клавиру сделана ансамблем «Весёлые ребята», солист Р. Мушкамбарян.
Аранжировка песни «Ты подожди» на стихи Владимира Харитонова в исполнении Роберта Мушкамбаряна сделана мною.

-Расскажите, как Вас исключили из СК?

Один мой профессор, известный философ и композитор, уехал в Америку и через год устроил мне приглашение туда с подписями двух госсекретарей США Хейга и Бейкера, а также с подтверждающей подписью посла СССР Виноградова. Там, как мне сказали, организовывалась Нью-Йоркская консерватория и меня, как ученика знаменитого пианиста В.В. Софроницкого, приглашали на преподавательскую работу на 3 года.
Когда я остался в 1976 году без работы, а в дальнейшем без авторских (мои произведения запретили по всему Союзу), мне ничего не оставалось, как принять это приглашение. В то время меня и мою семью фактически оставили без средств к существованию, приклеив мне ярлык «врага народа». Конечно, меня не выпустили. Жену и дочерей я думал временно оставить здесь. На меня написали донос в КГБ свои же родственники. Об этом я узнал много позже… Фактически, мои зрелые творческие годы украли — с 42-х лет вплоть до 1997 года, когда меня вновь восстановили в Союзе композиторов.
Может быть, так надо было Небесам, чтобы я перестроился. В это время, в 80-е годы я написал серьёзное произведение – «Книгу стихов об Иисусе Христе» в 24-х главах, оригинал которой хранится в Библиотеке Армянской апостольской церкви в Эчмиадзине. Каталикос всех армян Вазген Первый принял меня в своей резиденции и даже думал перевести мою книгу на армянский язык. Сигнальный же экземпляр этой книги подготовлен к печати только в 2016 году.

-А после ухода с радио Вы что-то писали из эстрадной музыки?

И из эстрадной, и из камерной – для драматических актёров Театра Сатирикон, таких как Фёдор Добронравов, Сергей Дорогов, Елена Бутенко и другие.
У меня есть несколько написанных в то время, на мой взгляд, красивых и шлягерных вещей. Например, на стихи А. Прокофьева «Кто мне она?» За последние годы уже в 21-м веке, мною сочинены ещё несколько, как мне кажется, интересных произведений на свои стихи: «С поволокою глаза серо-голубые», которая могла бы стать продолжением песни «Ясные светлые глаза».
Должен отметить ещё одну песню на стихи Риммы Казаковой «Любить Россию нелегко». Первой исполнительницей в 2009 году стала тогда аспирантка Московской консерватории японка Саори Фудживара (сопрано). Спела она в Белом зале консерватории. Теперь эта песня ждёт русского исполнителя.
Практически весь 2015 год я работал над песней-балладой — «Совесть» (стихи мои). Даже партитура готова. Думал-думал и послал А.Б. Пугачевой. До сих пор она молчит… Был бы жив Валя Никулин, может быть, получилось бы с ним. Придётся подумать об актёре талантливом, который смог бы донести текст запева, а детский хор украсил бы в припеве обращение к Небесам…
И, наконец, в этом году у меня родились ещё две красивые и глубокие по содержанию песни (романса): «Память сердца», «Ответь мне!», а также «Колыбельная» для детей и взрослых. Буду ждать, может, кто из исполнителей и откликнется.

-А песню «Кто мне она?» никто не исполнял?

Нет. Я несколько лет назад предложил её Ю. Маликову, но тот как-то равнодушно отнесся к этому предложению, видно, уже «остыл». Теперь у них своя семья.

-А как Павел Яковлевич Слободкин?

Слободкин Павел Яковлевич – человек неравнодушный. Все эти трудные годы звонил и продолжает звонить мне, часами беседует со мной на разные темы. Спасибо!